РУССКАЯ ПЕСНЯ


Клоками белый снег валится,
Что ж дева красная боится
...С крыльца сойти,
...Воды снести?
Как поп, когда он гроб несет,
Так песнь метелица поет,
...Играет,
И у тесовых у ворот
Дворовый пес все цепь грызет
...И лает...


Но не собаки лай печальный,
Не вой метели погребальный
...Рождают страх
...В ее глазах:
Недавно милый схоронен,
Бледней снегов предстанет он
...И скажет:
"Ты изменила", -- ей в лицо,
И ей заветное кольцо
...Покажет!..

М.Ю.Лермонтов,1831

Когда-то давно ,ещё в школе , смотря по ТВ лекцию Ираклия Андронникова , я услышал ,что М.Ю.Лермонтов ,переведясь служить на Кавказ искал смерти на войне , пока не нашёл её на дуэли с Мартыновым. Дуэли, которую спровоцировал он сам.

ОРЁЛ

Орел летел все выше и вперед
К Престолу Сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет,
И лоснились коричневые перья.

Где жил он прежде? Может быть, в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.

Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.

Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.

Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяженья.

Лучами был пронизан небосвод,
Божественно холодными лучами.
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотрел на звезды мертвыми очами.

Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила.
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.

Н.Гумилев ,1909

Рассеяный король

Затянут шелком тронный зал!
На всю страну сегодня
Король дает бессчетный бал
По милости господней!..
Он так величественно мил,
Галантен неизменно.
Он перед дамой преклонил
Высокое колено!
Старый шут, покосившись на зал,
Добродушно смеясь,.прошептал:
- Он всегда после бала веселого
Возвращается без головы!
Как легко вы теряете голову!
Ах, король, как рассеяны вы!

Ворвались санкюлоты в зал!
На всю страну сегодня
Народ дает свой первый бал
По милости господней!..
Король был, как обычно, мил,
Галантен неизменно!..
И под ножом он преклонил
Высокое колено!..
Старый шут, покосившись на зал
И злорадно смеясь, прошептал:
- Он всегда после бала веселого
Возвращается без головы!
Как легко вы теряете голову!
Ах, король, как рассеяны вы!

-------------------------------------------------------------------------А.Баянова--->http://mp3-search.su/?q=%E1%....9%F2%E8

Миcc Эвелин

Есть старая-старая песня,
Довольно печальный рассказ,
Как всех англичанок прелестней
Гуляла в саду как-то:.раз
Мисс Эвелин с папой и мамой.
С прислугой, обвешанной четками,
С неведомой старою дамой,
С щенком и двенадцатью тетками.

Но кроме прелестной той миссис,
Лорд Честер в саду этом был.
Любовный почувствовав кризис,
Лорд Честер навек полюбил
Мисс Эвелин с папой и мамой,
С прислугой, обвешанной четками,
С неведомой старою дамой,
С щенком и двенадцатью.тетками.

Став сразу румяным от счастья
И вскрикнув на целый квартал,
В порыве бушующей^с.трасти
Он к сердцу навеки прижал
Мисс Эвелин с папой и мамой,
С прислугой, обвешанной четками,
С неведомой старою дамой,
С щенком и двенадцатью тетками.

Хоть в страсти пылал он, как Этна,
Но все же однажды в тоске
(Хоть это весьма некорректно)
Повесил на толстом суке
Мисс Эвелин с папой и мамой,
С прислугой, обвешанной четками,
С неведомой старою дамой,
С щенком и двенадцатью тетками.

Дымок от папиросы

Взвивается и тает,
Дымок голубоватый,
Призрачный как радость
В тени мечтаний.

Как это все далеко
Любовь, мечта и юность
Брожу я одиноко,
И душа тоски полна.
Дымком от папиросы,
Дымком голубоватым,
Мечтою невозвратной
Тает образ твой во мне

Неумолимо
Проходит счастье мимо
Ко мне я знаю,
Ты не вернешься никогда.

---

Дымок от папиросы
Взвивается и тает,
Дымок голубоватый,
Призрачный, как радость
В тени мечтаний.

Как это всё далёко -
Любовь, весна и юность.
Брожу я одиноко,
И душа тоски полна.

Неумолимо проходит
Счастье мимо.
Ко мне, я знаю,
Ты не вернешься никогда.

Дымком от папиросы,
Дымком голубоватым,
Мечтою невозвратной
Тает образ твой во мгле.

Маркиз де Франсиз

И дни и ночи в страстной позе
Поет о розах на морозе
Перед окном девицы Клер
Маркиз Франсиз де Помдетер.

Он пел с подъемом очень мило
О том, о сем и… выходило,
Со слов маркиза, что маркиз
В раю мог взять бы первый приз.

Он, мол, не требует награды,
Объятий, мол, ему не надо,
Зане он может только сметь:
Взглянуть, вздохнуть и умереть.

Девица Клер вздыхать – вздыхала,
Но двери всё ж не отворяла –
Не без причин, не без причин –
Боясь коварности мужчин.

Хоть Разум чуток, словно филин,
Но Дьявол тоже очень силен.
И… влез в окно к девице Клер
Маркиз Франсиз де Помдетер.

И, влезши к ней подобным родом,
О звездах буркнул мимоходом,
Затем увлек ее в альков, –
Похитил честь… И был таков.

Тут и конец, хоть очень жаль.
Но, если вам нужна
Еще к тому же и мораль –
Извольте, вот она:

"По вышесказанным причинам –
Не верьте, барышни, мужчинам".

Довольно

Я, как муха в сетях паутины,
Бьюсь с жужжанием в гостиных. Довольно.
Ваши женщины, песни и вина,
Понимаете, безалкогольны.

И дошло до того, что, ей-богу,
На Таити из первой кофейни
Я уйду, прихватив на дорогу
Папирос и два томика Гейне.

Там под первою пальмой, без риска
Получить менингит иль простуду,
Буду пить натуральные виски
И маис там возделывать буду.

И хотя это (вы извините)
С точки зрения вашей нелепо,
Буду ночью лежать на Таити,
Глядя в синее звездное небо.

А когда, кроме звездной той выси,
И Эрот мне окажется нужен,
Заработав кой-что на маисе,
Накуплю там невольниц пять дюжин.

И, доволен судьбой чрезвычайно,
Буду жить там, пока с воплем странным
Пьяный негр, подвернувшись случайно,
Не зарежет меня под бананом.

Пять часов утра.(Хандра гусара)

- 'Мой Бог, вот скука!.. Даже странно,
Какая серая судьба:
Все тот же завтрак у 'Контана',
Все тот же ужин у 'Кюба'!..

И каждой ночью, час от часа,
В 'Крестовском,' в 'Буффе,' у 'Родэ'
Одни и те же ананасы,
Одн и те же декольте!..

В балете же тоска такая,
Что хоть святых вон выноси! ..
Все та-же Павлова 2-ая,
Et voila! Et voici!..

Цыгане воют, как гиены,
И пьют, как 32 быка!..
В Английском клубе - неизменно -
Тоска и бридж! Бридж и тоска!..

И, вообще, нелепо-странно
Жить в этом худшем из веков,
Когда, представьте, рестораны
Открыты лишь до трех часов!..

Едва-едва успел одеться, -
Уже, пожалте, спать пора!..
И некуда гусару дeться
Всего лишь в 5 часов утра!..

Гусар слезу крюшона вытер,
Одернул с сердцем рукава
И молвил вслух: - 'Проклятый Питер!'
- 'Шофер, на острова!' ...

Невероятная история

Дребезжит гитара сонно.
Где-то булькает мадера.
Ночь, луна... В окошке донна,
Под окошком кабалеро.

Ну-с, итак в испанском стиле
Начинаю ритурнель я!
Место действия — Севилья.
Время действия — в апреле.

Скоро будет две недели,
Как жене своей на горе
Дон—супруг на каравелле
Где-то путается в море.

Услыхав о том, открыто
Дон-сосед, от страсти ярой
Вмиг лишившись аппетита,
Под окно пришел с гитарой.

Все, что знал, пропел он донне,
И, уставши напоследок,
Он запел в минорном тоне
Приблизительно вот эдак:

— Донна, донна, в вашей власти
Сердце вашего соседа.
Ах, от страсти я на части
Разрываюсь, как торпеда!

— Нет, не ждите поцелуя, —
Отвечает донна томно, —
Нет, нет, нет, не изменю я
Своему супругу дону! —

И добавила, вздыхая,
Не без некоторой дрожи:
— К вам не выйду никогда я.
На других я не похожа!

Вы не верите?.. Я тоже!

Гранитный барин

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон!
Какой аккорд! Но пуст их рок!
Всем четырем один шаблон дан,
Одни и тот же котелок!

Ревут моторы, люди, стены,
Гудки, витрины, провода...
И, обалдевши совершенно,
По крышам лупят поезда!

От санкюлотов до бомонда
В одном порыве вековом
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон
Несутся вскачь за пятаком!..

И в этой сутолке всемирной -
Один на целый мир вокруг -
Брезгливо поднял бровь ампирный
Гранитный барин Петербург.

Купола
(Михаилу Шемякину)

Как засмотрится мне нынче, как задышится?
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют - да все из сказок.

Птица Сирин мне радостно скалится -
Веселит, зазывает из гнезд,
А напротив - тоскует-печалится,
Травит душу чудной Алконост.

Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черед -
Это птица Гамаюн
Надежду подает!

В синем небе, колокольнями проколотом, -
Медный колокол, медный колокол -
То ль возрадовался, то ли осерчал...
Купола в России кроют чистым золотом -
Чтобы чаще Господь замечал.

Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною -
Перед солоно - да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.

Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.

Словно семь богатых лун
На пути моем встает -
То птица Гамаюн
Надежду подает!

Душу, сбитую утратами да тратами,
Душу, стертую перекатами, -
Если до крови лоскут истончал, -
Залатаю золотыми я заплатами -
Чтобы чаще Господь замечал!

1975

Над городом плывет ночная тишь
И каждый шорох делается глуше,
А ты, душа, ты всё-таки молчишь,
Помилуй, Боже, мраморные души.

И отвечала мне душа моя,
Как будто арфы дальние пропели:
— Зачем открыла я для бытия
Глаза в презренном человечьем теле?

— Безумная, я бросила мой дом,
К иному устремясь великолепью.
И шар земной мне сделался ядром,
К какому каторжник прикован цепью.

— Ах, я возненавидела любовь,
Болезнь, которой все у вас подвластны,
Которая туманит вновь и вновь
Мир мне чужой, но стройный и прекрасный.

— И если что еще меня роднит
С былым, мерцающим в планетном хоре,
То это горе, мой надежный щит,
Холодное презрительное горе. —

II

Закат из золотого стал как медь,
Покрылись облака зеленой ржою,
И телу я сказал тогда: — Ответь
На всё провозглашенное душою. —

И тело мне ответило мое,
Простое тело, но с горячей кровью:
— Не знаю я, что значит бытие,
Хотя и знаю, что зовут любовью.

— Люблю в соленой плескаться волне,
Прислушиваться к крикам ястребиным,
Люблю на необъезженном коне
Нестись по лугу, пахнущему тмином.

И женщину люблю… Когда глаза
Ее потупленные я целую,
Я пьяно, будто близится гроза,
Иль будто пью я воду ключевую.

— Но я за всё, что взяло и хочу,
За все печали, радости и бредни,
Как подобает мужу, заплачу
Непоправимой гибелью последней.

III

Когда же слово Бога с высоты
Большой Медведицею заблестело,
С вопросом, — кто же, вопрошатель, ты? —
Душа предстала предо мной и тело.

На них я взоры медленно вознес
И милостиво дерзостным ответил:
— Скажите мне, ужель разумен пес
Который воет, если месяц светел?

— Ужели вам допрашивать меня,
Меня, кому единое мгновенье
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?

— Меня, кто, словно древо Игдразиль,
Пророс главою семью семь вселенных,
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных?

— Я тот, кто спит, и кроет глубина
Его невыразимое прозванье:
А вы, вы только слабый отсвет сна,
Бегущего на дне его сознанья!

Еще один ненужный день,
Великолепный и ненужный!
Приди, ласкающая тень,
И душу смутную одень
Своею ризою жемчужной.

И ты пришла… ты гонишь прочь
Зловещих птиц — мои печали.
О, повелительница ночь,
Никто не в силах превозмочь
Победный шаг твоих сандалий!

От звезд слетает тишина,
Блестит луна — твое запястье,
И мне во сне опять дана
Обетованная страна —
Давно оплаканное счастье.

Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.

Он мог стать Вашим тоже, и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею,
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею»

[c]

Я говорил: «Ты хочешь, хочешь?
Могу я быть тобой любим?
Ты счастье странное пророчишь
Гортанным голосом твоим.

А я плачу за счастье много,
Мой дом — из звезд и песен дом,
И будет сладкая тревога
Расти при имени твоем.

И скажут: "Что он? Только скрипка,
Покорно плачущая, он,
Ее единая улыбка
Рождает этот дивный звон".

И скажут: «То луна и море,
Двояко отраженный свет,—
И после:— О какое горе,
Что женщины такой же нет!"»

Но, не ответив мне ни слова,
Она задумчиво прошла,
Она не сделала мне злого,
И жизнь по-прежнему светла.

Ко мне нисходят серафимы,
Пою я полночи и дню,
Но вместо женщины любимой
Цветок засушенный храню.

---

Так долго сердце боролось,
Слипались усталые веки,
Я думал, пропал мой голос,
Мой звонкий голос навеки.

Но Вы мне его возвратили,
Он вновь мое достоянье,
Вновь в памяти белых лилий
И синих миров сверканье.

Мне ведомы все дороги
На этой земле привольной...
Но Ваши милые ноги
В крови, и Вам бегать больно.

Какой-то маятник злобный
Владеет нашей судьбою,
Он ходит, мечу подобный,
Меж радостью и тоскою.

Тот миг, что я песнью своею
Доволен,— для Вас мученье...
Вам весело — я жалею
О дне моего рожденья.

---

Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо,
Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно бы принял я не споря —
Тихий, тихий золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.

Что же думать, как бы сладко нежил
Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.

Поэты, не пишите слишком рано,
Победа еще в руке Господней.
Сегодня еще дымятся раны,
Никакие слова не нужны сегодня.

В часы неоправданного страданья
И нерешенной битвы
Нужно целомудрие молчанья
И, может быть, тихие молитвы.

Зинаида Гиппиус ,8 августа 1914

В белом раю лежит богатырь:
Пахарь войны, пожилой мужик.
В серых глазах мировая ширь:
Великорусский державный лик,

Только святые умеют так
В благоуханном гробу лежать:
Выпростав руки, блаженства в знак,
Славу свою и покой вкушать.

Разве Россия не белый рай
И не веселые наши сны?
Радуйся, ратник, не умирай:
Внуки и правнуки спасены!

О.Мандельштам , декабрь 1914

Из тайги, тайги дремучей,
От Амура, от реки
Молчаливой, грозной тучей,
В бой идут сибиряки.

Их сурово воспитала
Молчаливая тайга,
Бури грозные Байкала
И сибирские снега.

Ни усталости, ни страха.
Бьются ночь и бьются день...
Только серая папаха
Лихо сбита набекрень.

Эх, Сибирь, Сибирь родная,
За тебя мы постоим,
Волнам Рейна и Дуная
Твой поклон передадим.

Владимир Алексеевич Гиляровский, август 1914

Следующие два куплета были добавлены к известной белогвардейской песне войск А.В.Колчака.

Знай, Сибирь: в лихие годы,
В память славной старины,
Честь великого народа
Отстоят твои сыны.

Русь свободная воскреснет,
Нашей верою горя,
И услышат эту песню
Стены древнего Кремля.

Хохочущего казака в белой папахе и красной свитке позировал В.А.Гиляровский.

То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.

И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей,

О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.

Как слёзы, капли дождевые
Светились на лице твоём,
А я ещё не знал, какие
Безумства мы переживём.

Я голос твой далёкий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало...
День промыт, как стекло,
Только этого мало.

1967

А.Суханов
http://video.yandex.ru/users/zhakinya/view/111/