В 1960 году он был приглашен в Илань, расположенный в северо-восточной части Тайваня, для декоративного оформления строящегося храма. Люди, следившие за ходом строительства, подчеркивали свою особую заинтересованность в том, чтобы храмовые украшения в стиле цзяочжи оказались долговечными. Все жители окрестных домов были собраны для вырубки рощицы, находившейся позади храма, и вскоре на строительной площадке выросла целая гора дров. «Я был так тронут их энтузиазмом, что сделал все, что было в моих силах, чтобы мои заказчики не остались разочарованными, – вспоминает Линь. – В этой деревенской местности мне как художнику было оказано подлинное уважение – то, чего я редко удостаивался в городах».

Когда время ученичества подошло к концу, он оставил дом своего дяди и отправился в путь по городам и весям, надеясь поднабраться опыта у других мастеров. Его умение быстро росло, а с ним формировался и собственный художественный стиль. В 1957 году Линь в компании с несколькими другими известными керамистами удостоился приглашения в Тайбэй, чтобы принять участие в конкурсе на оформление знаменитого храма Луншань-сы. В ходе конкурсного отбора им предстояло помериться силами с другой командой умельцев гончарного дела. Подобные творческие состязания были тогда обычным делом, результатом чего становилось стилистическое многообразие внешнего убранства вновь построенных храмов.

«Это соревнование воистину открыло мне глаза, – говорит Линь. – Увидев так много прекрасных работ, выполненных в самой разной манере, я понял, что мне еще предстоит многому научиться». Он характеризует самого себя как человека азартного и темпераментного, в сердце которого «горит подлинная страсть». И по сей день шедевры гончарного искусства способны вызвать в нем настоящий восторг, вдохновляя на новые творческие задумки.

Большая часть карьеры Линь Цзай-сина прошла в тайваньских храмах. Будучи художником гибким и многосторонним, он трудился в них не только в амплуа керамиста, но и в качестве каменщика, печника, живописца и штукатура, а, в общем-то, не брезгуя никакой работой, которая подвернется под руку. Но, даже занимаясь своим основным ремеслом, он никогда не сводил свою деятельность к простому изготовлению глиняных фигурок. Помимо символических животных и мифических существ вроде львов и драконов, храмовая керамика цзяочжи изображает легендарных героев прошлого и разнообразные сюжеты, позаимствованные из китайского фольклора, исторических книг, литературы и мифологии. Их содержание не ограничено исключительно религиозной тематикой, оно значительно шире и связано с традиционными этическими ценностями – такими, как целомудрие, сыновняя почтительность, верность и любовь к родине.

По убеждению Линь Цзай-сина, его творчество неотделимо от искусства рассказчика. «Изюминка состоит как раз в том, чтобы наиболее ярко отобразить кульминационные сцены литературного сюжета, – поясняет он. – Я ведь не просто занимаюсь изготовлением красивых кукол, мои произведения всегда повествуют о чем-то, в этом – их настоящее призвание». Чтобы получить более глубокое представление о древних легендах и преданиях, являющихся источником его вдохновения, Линю пришлось буквально с нуля обучиться китайскому языку, ведь с детских лет он получал исключительно японское образование.

Мир керамики цзяочжи стремительно меняется на наших глазах, как, впрочем, и все остальное в нашей жизни. Изысканное искусство повествования о прошлом уже не является отличительной чертой тайваньских храмовых украшений. Реставрация и реконструкция старых зданий религиозного назначения нередко влечет за собой разрушение драгоценного культурного наследия, и в наши дни в храмах новейшей постройки уже редко можно увидеть глиняные украшения ручной работы. Изделия массового производства вывозятся на грузовиках с заводов, а затем укрепляются на стенах храмов рабочими, которые имеют самое смутное представление об историях, о которых призваны рассказывать керамические фигурки.

В результате, Линю при посещении вновь построенных храмов нередко приходится лицезреть изображения персонажей из самых разных легенд, перепутанных одна с другой, – нелепую картину, вызывающую у старого мастера чувство стыда. «Нынешних строителей заботит лишь бухгалтерская отчетность, – сетует он. – Если в контракте указано, что украшений должно быть шесть, они просто подбирают нужное число изделий, нимало не заботясь о целостности сюжета, равно как и о стилистической сочетаемости скульптурных изваяний с архитектурным решением храма».

Подобно другим традиционным художественным ремеслам, в которых мастерство передается от учителя к ученику, искусству керамики цзяочжи приходится сейчас вести суровую борьбу за выживание. С одной стороны, ему надо выдерживать конкуренцию с дешевой продукцией машинного производства, а, с другой, – все меньше молодых людей соблазняется профессией, которая требует не одного года учебы и при этом приносит весьма скромное материальное вознаграждение. К счастью, правительство в рамках политики «тайванизации», предусматривающей поддержку традиционной местной культуры, обратилось к Линь Цзай-сину с предложением о сотрудничестве, с тем чтобы уникальное искусство этого всенародно признанного мастера не было безвозвратно потеряно.

В прошлом году был дан старт шестимесячной программе под названием «Высадка зерен», субсидируемой Министерством образования. Девятнадцать энтузиастов, большая часть из которых – преподаватели изобразительного искусства в начальных школах, прошли курс обучения под личным руководством Линя. «Теперь я буду гораздо более квалифицированно прививать навыки традиционных народных ремесел своим ученикам, – говорит Сюй Янь-дай, которая преподает основы гончарного дела в начальной школе. – А одновременно и сама буду продолжать свое обучение». Линю приятно слышать подобные слова. Но ему хотелось бы, чтобы курс обучения был более длительным. «Я надеюсь, что Министерство образования увеличит финансовую поддержку этого начинания, – говорит он. – К сожалению, в рамках нынешней программы учащиеся могут рассчитывать лишь на приобретение самых элементарных познаний в области керамики цзяо-чжи».

Как-то раз, в годы собственного ученичества, Линь спросил своего дядю, достанет ли на Тайване храмов, чтобы обеспечить ему в будущем безбедное существование. «Если ты будешь достаточно хорош в своем деле, то работы тебе хватит до конца твоих дней», – прозвучало в ответ. «И то пророчество сбылось», – говорит Линь. Хотя золотое время храмового строительства уже давно позади, он по-прежнему полон решимости продолжать начатое дело и тем способствовать распространению традиции цзяочжи. Линь неоднократно приглашался для чтения лекций и организации публичных выставок в самых разных уголках острова. «Когда-то учитель вверил мне это искусство, и мой долг – передать его последующим поколениям», – говорит он.

Если традиционное ремесло пытается сохранить себя в условиях стремительно меняющегося общества, ему жизненно необходимо искать новые формы существования. Это – именно то, чем пытается заниматься сын мастера Линь Цзинь-шэн. Линь-младший, президент компании «Дашоу», занимающейся производством и реализацией керамики цзяочжи, стремится найти ей новые сферы применения в современной жизни. Так, по его замыслу, изделия цзяочжи могут быть использованы для дизайнерского оформления бытовых охранных систем; изящные керамические изображения на фасаде домов, несомненно, будут способствовать созданию более эстетичной жизненной среды в сравнении с уродливыми серыми коробками охранной сигнализации.

«Изделия цзяочжи – очень тайваньские по своему духу, несмотря на материковое происхождение, – утверждает Линь Цзинь-шэн. – Здесь у них выработался собственный неповторимый облик». Он весьма горд тем, что местных керамистов, работающих в стиле цзяочжи, приглашают на другую сторону Тайваньского пролива для того, чтобы давать их тамошним коллегам уроки профессионального мастерства. Потребность в их знаниях возникла на материке потому, что в ходе «культурной революции» многим традиционным ремеслам, связанным с религиозной сферой, был нанесен невосполнимый ущерб.

«В урбанизированном обществе современного Тайваня храм уже более не является культурным центром сообщества, – говорит Линь-младший. – Поэтому изделиям цзяочжи самой судьбой предназначено выйти за пределы храмовых стен и найти себе новую нишу в современном декоративном искусстве». Несколько связанных с этим проектов уже воплощены в жизнь или находятся на стадии реализации. Например, керамическая стена в стиле цзяочжи, украшающая Тайбэйский муниципальный центр детского отдыха, изображает сцены из классической китайской литературы; их общей темой является идея сыновней почтительности. А вот новый арт-проект, планируемый для тайбэйского зоопарка, будет отображать более современные сюжеты.

Наблюдать за отцом и сыном, рассказывающими о предмете их общей страсти, – трогательное и волнующее зрелище. Оно придает уверенность в том, что, каким бы меркантильным ни становилось современное общество, в нем всегда останется место для искусства, способного к обновлению и развитию. Слова и дела этих людей служат надежным залогом того, что и в грядущие десятилетия не переведутся на Тайване самобытные керамические шедевры, способные какой-то особой своей магией захватывать человеческий дух – подобно тем изысканным дугам, которые некогда описывали на фоне голубого утреннего неба глиняные плитки, брошенные рукою мастера.